[indent] пелена огня зрачки застилает — кончик сигареты в моих руках вспыхивает на мгновение и тут же превращается в яркую, тлеющую точку посреди ночной темноты. потухшими глазами я окидываю безлюдный переулок, желая убедиться, что никто этого не видел, но в глубине души надеясь, что без какого-нибудь горе-свидетеля мой маленький трюк все же не обошелся. делаю затяжку и через пару секунд выпускаю из лёгких смешанный с разочарованием дым. подобранная у смертных идиотская привычка никогда того эффекта, о котором они без устали твердят, не приносила, но я почему-то все равно не мог от неё отказаться.

[indent] умиротворяющий, монотонный шум дождя внезапно прерывается частым цоканьем каблуков где-то за углом, звуком падения чего-то на асфальт (судя по всему, зонта) и последовавшими за этим негромкими, но выразительными девичьими ругательствами. я лишь тихо усмехаюсь, злорадствуя над чужой неудачей, и продолжаю курить, вполуха слушая это звуковое шоу и пытаясь в голове картинку происходящего нарисовать.

[indent] на середине сигареты, словно мне на потеху, к этому спектаклю ещё несколько актёров присоединяются и чье-то одиночество разбавляется мужскими голосами, по одним только интонациям которых все ясно становится о намерениях их обладателей. от этого переулка ничего другого в столь поздний час можно было и не ожидать. однотипные фразочки, вылетающие из их поганых ртов, меня давно уже даже не забавляют, как и глупость людская. ведь никак иначе кроме как глупостью назвать нельзя тот факт, что девушек жизнь не учит абсолютно ничему и они продолжают шляться по безлюдным местам в тёмное время суток без сопровождения.

[indent] ах, люди. как были идиотами и подонками с самого своего появления, так ими и остались.

[indent] окурок с моей легкой руки падает на землю, и я вдавливаю его в мокрый асфальт подошвой ботинка, а затем, с тенью сливаясь (почти что буквально), бесшумно из-за угла выступаю, желая мельком взглянуть на тех, с кем непременно в аду встречусь, когда их час настанет. вмешиваться я, как и всегда, не собираюсь — лишь лица их запомню и своей дорогой пойду, позволяя случиться тому, чему суждено случиться. оперевшись плечом о кирпичную стену и скрестив ноги в щиколотках, я наконец окидываю взглядом всю четверку и застываю, стоит мне получше присмотреться к девушке. впервые за несколько столетий я искренний шок испытываю, впервые глазам своим не верю и ущипнуть себя хочу, дабы пробудиться ото сна — понятие чуждое для меня, конечно, но никаких других объяснений у меня просто не находится.

[indent] либо я сплю, либо там наверху кто-то сбрендил. и если Она даже мою просьбу выполнила лишь спустя столько лет, ничего удивительного нет в том, что ее любимые создания давно потеряли веру и какую бы то ни было надежду быть услышанными.

[indent] я на секунду задумываюсь: а что если эта девушка — все же не та, за кого я ее принял? что если это просто совпадение или жестокая шутка создательницы? ведь мне никто не сказал об очередном перерождении. даже слухов никаких не было между целестиалами — все-таки не каждый день человеку дарят четвертую жизнь. об этом точно должны были быть разговоры… что если эта девушка всего лишь выглядит как та, чьё имя у меня давно уже даже язык не поворачивается произносить?

[indent] я решаю было все же пройти мимо и забыть о случившемся, но она вскрикивает и на корточки опускается под натиском стервятников — не хватай они ее за руки, и вовсе упала бы, наверное. от ее голоса я почти вздрагиваю — вот уж чего точно давно не происходило. почему меня вообще должно это заботить? даже если это действительно она, прошло уже столько времени. мне должно быть все равно. ложка к обеду дорога, а я уже давно смирился с тем, что никогда больше не увижу ее.

[indent] но все же.

[indent] — эй! — я выхожу из тени, позволяя, наконец, себя увидеть.
[indent] — и что, по-вашему, вы делаете? — я сую руки в карманы брюк, равнодушно наблюдая за тем, как парни, сначала перепугавшись, оттого что их кто-то поймал с поличным, теперь насмехаются и меня снисходительными взглядами окидывают. о боже, это старо как мир. мне даже глаза закатывать уже не хочется. сейчас они, конечно, думают, что я им не помеха и уж втроём-то они точно как-нибудь справятся со мной. наивные, наивные людишки.

[indent] — за такое вы потом в аду гореть будете, вы не в курсе? — бред сивой кобылы, конечно. в аду им придётся настолько несладко, что они еще мечтать будут о том, чтобы гореть заживо вечность. я указываю на девушку, на лице которой облегчение смешивается с обреченностью, будто она тоже не верит, что такой как я чем-то ей могу помочь сейчас.

[indent] — че сказал? — и никаких других слов я от них не ожидал.
[indent] — господи, Она вас не только тупыми сделала, но еще и глухими? — себе под нос процеживаю, не стараясь быть услышанным, но как всегда на это надеясь.

[indent] в ответ мне прилетает кулаком по носу. избежать я этого безусловно мог, но специально решил этого не делать. подумал дать этому несчастному немного почувствовать свое превосходство (которым тут на самом деле и не пахнет), чтобы раздутое эго потом лопнуло еще громче. в лучших традициях кинематографа я драматично прижимаю к лицу ладонь, сгибаюсь в три погибели и изо всех сил делаю вид, что никогда в жизни боли такой не испытывал. довольно быстро мне это надоедает и я как ни в чем не бывало выпрямляюсь, начиная смеяться.

[indent] — это все, на что ты способен? — ненавижу эту фразу, но провокация всегда получается на ура.
[indent] — ну давай, давай, еще раз ударь. — я жестом к себе его подзываю, как собачонку. — с первого раза не вышло меня уделать, может хоть со второго… — я договорить не успеваю. парень вновь замахивается, но теперь я его опережаю и вполсилы толкаю в грудь. он резко отлетает к ближайшей стене, с грохотом ударяется, а среди треска кирпичей я слышу и хруст его позвоночных дисков. упс. кажется, переборщил немного.

[indent] — я бы сказал, мне жаль, но мне не жаль. — я картинно разминаю костяшки, шею, смахиваю с плеча несуществующие пылинки. и пока первый смельчак воет от боли, второй решает, что запрыгнуть мне на спину — отличная идея. впрочем, для меня оно определенно так и есть, а ему лучше было бы съебаться, пока был такой шанс, но он это понимает слишком поздно: когда я, даже не дрогнув под его весом, смахиваю его тельце с себя точно плащ и изящно в землю впечатываю. не обращая внимания на его барахтанья, я сажусь на его грудь как на бордюр и пальцами в его мерзкие щёки впиваюсь, заглядывая прямо в глаза бесстыжие.

[indent] — что, думал, раз я такой красивый, то со мной легко будет справиться? — я усмехаюсь и еще крепче хватку сжимаю, когда вижу, как тот мне в лицо плюнуть намеревается. ничему жизнь не учит. шею бы ему свернуть, но одного взгляда на перепуганную девушку хватает, чтобы понять: если я начну их убивать, она точно не порадуется, что спас ее именно я. поэтому я обхожусь лишь тем, что слегка (на этот раз и правда) ударяю его голову об асфальт, чтобы сознание из его никчемной башки выбить.

[indent] когда он отключается, я вальяжно поднимаюсь и бросаю взгляд на последнего уебка, который все это время не выпускал девушку из своих грязных лап. он оказывается куда умнее своих друзей и сбегает с места почти случившегося преступления, едва я делаю шаг. я ему вслед усмехаюсь и подхожу, наконец, к той, что заставила меня все же запачкать сегодня руки.

[indent] — вставай. — я слишком грубо хватаю ее за предплечье и наверх тяну, заставляя на ноги подняться. она дрожит не то от страха, не то от холода, но ее состояние сейчас меня волнует. меня заботит лишь одно — зря я только что ее спас или не зря. я кладу руки на ее плечи, чтобы та не дергалась, и в глаза — нет, в самую душу — заглядываю. я не готов даже самому себе в этом признаться, но у меня почти что ноги подкашиваются, когда метку свою вижу — ту самую, что на душе ее оставил еще в первой ее жизни; ту самую, что каждый раз должна была ее ко мне приводить и, кажется, в этот раз со своей задачей тоже справилась, пусть и с опозданием.

[indent] — тебя разве не учили, что опасно по тёмным переулкам шастать одной? тебе повезло, что я был рядом и услышал. — конечно, куда больше ей повезло в том, что она далеко не самая обычная смертная, какой она себя наверняка считает. иначе целой и невредимой она бы отсюда точно не ушла.

[indent] я, наконец, смягчаюсь, понимая, что она меня сейчас боится не меньше тех долбоебов, и руки с ее промокшего пальто убираю, готовый в любой момент ее удержать. я свои тёмные длинные пряди за уши заправляю и только в этот момент понимаю, что людям под таким холодным дождем не столь же комфортно, как и мне.

[indent] — боже мой, ты же насквозь промокла. — я озираюсь в поисках зонта, но ничего не вижу.
[indent] — далеко живешь? я тебя провожу.
[indent] — или, если хочешь, тут недалеко есть место, где тебя напоят горячим чаем. — а меня — чем-нибудь двадцатилетним, что, опять же, желанного опьянения почувствовать не даст, но хотя бы приятным жжением по пищеводу спустится.